Монстр всегда возвращается. Американские фильмы ужасов и их ремейки - Кристиан Кнёпплер

что в фильме 1982 года восстановлены основная предпосылка и центральная тема "Кто идет туда?", а также декорации и основные элементы сюжета (Morrison 183). Учитывая, что фильм 1982 года сосредоточен на литературном источнике, Мьюир и Камбоу согласны с тем, что это не ремейк (Мьюир 24, Камбоу 111), однако, согласно определению Лейтча, даже самая точная редаптация все равно считается ремейком (хотя и не "настоящим ремейком"), и фильм 1982 года ни в коем случае не отрекается от своего кинематографического предшественника.

На самом деле, фильм 1982 года содержит явную отсылку к фильму 1951 года на видеозаписях Norwe- gian, а также добавляет больше визуальных отсылок в виде образа горящего человека, выбегающего на улицу (Muir 110), и "ледяного ложа", из которого было извлечено Вещь (Cumbow 112). Первоисточником по-прежнему остается литературный текст, но эти цитаты выполняют по крайней мере первую половину того, что Лейтч называет целью хомажа (как типа ремейка) - "отдать дань уважения более раннему фильму, а не занять его почетное место" (Лейтч 47). Можно было бы пойти на компромисс, назвав "Нечто" (1982) переадаптацией с примесью хомажа, но при ближайшем рассмотрении даже это оказывается неточным. Фильм не ограничивается точной адаптацией; он расширяет и превосходит свой первоисточник более глубокими персонажами (Моррисон 183) и более страшным и инновационным монстром. Фильм Карпентера показывает, что ремейки могут легко размывать категории Лейтча и одновременно преследовать семь-семь конкурирующих целей. Фильм "Нечто" (1982) стремится отдать честь своим источникам и занять их место в качестве окончательной версии истории. Как покажет раздел, посвященный фильму "Нечто" (2011), он преуспел во втором случае.

Исторический контекст был вполне ощутим в фильме 1951 года, но ремейк менее явно соответствует своему времени. Политический подтекст полностью исключен (Morrison 185), включая все упоминания о русских и ядерном оружии, равно как и риторика военного времени. Эти элементы были добавлены в сюжет романа, чтобы сделать его актуальным для 1950-х годов, но тот же подход не используется для адаптации романа к 1980-м. Вместо этого переход к постмодернизму выражается в широкомасштабной деконструкции институтов, людей и тел. Для Пинедо фильм "Нечто" (1982) является ярким примером постмодернистского ужаса, а именно "послевьетнамский фильм" из-за невозможности отличить друга от врага.8 Моррисон считает, что "единственный преобладающий страх перед будущим" (191) является отражением глубокого пессимизма в Америке начала 1980-х годов, вызванного сомнениями и неудачами 1970-х (191). Для Мьюира раздробленная группа персонажей также отражает современное развитие общества в сторону индивидуализма и собственных интересов (Carpenter 107). Камбоу, в том же духе, рассматривает изоляцию Антарктиды как "метафору современной жизни".

Эти высказывания относятся к общему ощущению социального краха в фильме, но из-за его расплывчатости эти настроения трудно отнести к конкретному моменту истории, тем более что в фильмографии Карпентера наблюдается повторение схожих тем с начала 1970-х до конца 1990-х годов. Так, в "Темной звезде" (1974) показана схожая степень социальной дисфункции среди экипажа космического корабля, а "Побег из Лос-Анджелеса" (1996) заканчивается на той же пессимистичной ноте, что и его предшественник. Однако, несомненно, рассеянный пессимизм фильма 1982 года поражает, если сравнивать его с фильмом 1951 года. Может быть, он и не представляет исключительно свою эпоху, но намекает на то, как сильно изменились представления о ней с 1950-х годов.

 

Индивидуальность и

дисфункция

 

Социальная динамика фильма "Нечто" (1982) резко контрастирует с фильмом 1951 года. Там, где в первом фильме были четкие институты, порядок и субординация, а офицер ВВС Хендри фактически взял на себя власть над учеными и прессой, здесь лишь постоянные внутренние распри и подозрения среди экипажа антарктической базы. Как замечает Моррисон, в фильме 1951 года есть сотрудничество и товарищество, а в версии 1982 года - только бесконечные препирательства и изоляция. Моральный дух падает еще до прибытия Нечто, и, как отмечает персонаж Чайлдс, люди уже сошли с ума. Нет никакого кодекса профессионализма, и лишь небольшое доверие к способностям членов экипажа, за исключением физика Коппера и ученого Блэра. Структура рангов далеко не ясна. Кажется, что Гэрри - командир, поскольку он время от времени отдает приказы, а его поведение и манера речи указывают на военное прошлое. Он также носит форму, хотя и без знаков отличия, и постоянно носит при себе оружие. Тем не менее его мало уважают, насмешливо называют "el capitan", что, скорее всего, относится к его званию, а его приказам подчиняются лишь неохотно или открыто оспаривают. После того как надежность Гэрри ставится под сомнение, он добровольно отдает ключи от станции и свой пистолет выбранному преемнику, который отказывается. На его место приходит Чайлдс, но Кларк ему отказывает, и тогда за дело берется Макреди. Такая хаотичная передача полномочий свидетельствует об отсутствии эффективных структур. Отсутствие доверия усугубляется еще и тем, что меняющий форму монстр может быть кем угодно. В результате погоня команды за Вещью оказывается крайне неэффективной, а междоусобица - не менее опасной, чем монстр. Вскоре после неофициального повышения до лидера Макреди попадает под подозрение (несмотря на то, что он человек) и оказывается запертым на базе, чтобы замерзнуть до смерти. Он выживает, только пробравшись внутрь, и в одной из последующих стычек убивает Кларка (позже выясняется, что он тоже человек). При незначительных прямых действиях Нечто, страх команды уже приводит к смертельным последствиям.

Поскольку преданность членов экипажа мимолетна, здесь нет постоянных линий конфликта. Нет четкого противостояния между военными и учеными, между обычными рабочими и экспертами. Благодаря своему раздробленному состоянию, группа, как ни странно, эгалитарна. Если военные (в лице Гэрри) не имеют никакого значения, то ученый Блэр по-прежнему играет ключевую роль, сначала как научный авторитет, а затем как антаго-нист. Получив важнейшие сведения о Вещице и ее способностях, он обращается против группы, пытаясь обеспечить их изоляцию и в конечном итоге смерть. Мотивы Блэра заметно отличаются от мотивов Каррингтона в фильме 1951 года: он действует не из нездорового увлечения "Вещью", а из заботы об остальном мире. Благодаря своей профессиональной подготовке он знает, насколько опасно Существо, и, возможно, обезумев от осознания этого, приходит к выводу, что жертва экипажа базы - единственный способ не допустить его распространения. Казалось бы, научно-рациональное мышление снова не заботится о жизнях людей, будь то в фильме 1951 или 1982 года, но, по крайней мере, Блэр кажется движимым альтруизмом, а не стремлением к знаниям ради них самих.

Однако даже эта мотивация не вызывает сомнений, поскольку впоследствии Блэр становится последним воплощением Нечто, даже самым опасным. Как и в случае с большинством жертв Нечто, так и не выяснено, когда именно Блэр пострадал, и поэтому невозможно определить, руководствуется